Лекция. Основные институты обычного права горцев Северного Кавказа
Институты молочного родства и аталычества.
Приблизиться к пониманию феномена родства, его эволюции и роли в истории народов Карачая и Черкесии невозможно без широкого привлечения материалов. Забегая вперед, следует отметить, искусственное (духовное) родство, его функциональная особенность и формы проявления на различных этапах истории Карачая и Черкесии, поскольку указанные народы в силу известного консерватизма традиций искусственного родства сохранили до наших дней некоторые обычаи молочного родства, побратимства, родства с «другим домом».
Рассмотрим виды родства, которые возникают при обрядах детского цикла: повивальное родство, родство с женщиной, производящей первое кормление новорожденного и эмчекство, аталычество, а также при побратимстве (ант-къарнаш – у кар.) и опекунстве (осуйлукъ, ысхылтылыкъ – у кар.). Последний термин ысхылтылыкъ и связанное с ним обозначение социальной группы ысхылтыла/ысхылты-къаум в карачаевском диалекте карачаево-балкарского языка понимаются как «не титулованное покровительство» или «сирота с привилегиями» - нечто вроде древнерусских сколотных людей.
В обществах Карачая и Черкесии в прошлом установление псевдородства при приеме родов в системе институтов искусственного родства имело повсеместное распространение. Термин, определяющий повитуху у карачаевцев - аначы (аначы къатын, реже уста къатын, туудургъан къатын) - в качестве «родственницы» - киндик ана - все еще находится в активном словаре пожилых представителей народа. В зависимости от того, идет ли речь о повитухе как о некоем абстрактном лице, принимающем роды, или же о частной женщине, принимавшей его собственное появление на свет, зависел и выбор конкретного термина. В первом случае употреблялось слово «аначы» - «повитуха», а во втором – «киндик ана» - «пуповинная мать», что подчеркивало отношение человека к своей повитухе как к человеку близкому, равному матери. Киндик ана в свою очередь относилась к ним как к своим детям и часто называла их «мой сын».
Со второй половины XIX в. с развитием просвещения и системы здравоохранения, широким строительством пунктов неотложной медицинской помощи и родильных домов роды дома при помощи повитух стали менее предпочтительны и происходили уже крайне редко. В настоящее время традиция народного акушерства и обычай повивального родства у карачаевцев и балкарцев практически прекратилие существование. Как некое остаточное явление от повивального родства можно отметить сохранившуюся традицию одаривания акушеров. Основополагающие критерии подбора повитух носили универсальный характер и сводились к следующим показателям: повитухой могла быть как правило, «пожилая женщина, безупречного поведения, умеющая выполнять различные действия практического и магического характера.
Очень важным общественным институтом, порождавшим межэтнические контакты кавказских горцев, был институт молочного родства и аталычества. Молочное родство у карачаевцев породило целую систему терминов: «сют ана» - «молочная мать», «сют джуукъ» - «молочное родство», «эмчек ана» - «молочная мать», «эмчек улан» - «молочный сын». По данным И.М. Мизиева у балкарцев было сословие - эмчеки («сосок материнской груди»), которые были свободны, но находились под покровительством таубиев и воспитывали их детей до совершеннолетия.
Институт молочного родства уходит в глубь истории и свидетельство о его существовании можно найти в нартском эпосе. Алауган, прикоснувшись к груди чудовищной женщины (эмеген), становится ее молочным сыном и избегает неминуемой смерти.
Институт молочного родства тесно связан с институтом аталычества, название которого происходит от слова «ата» - отец и означает отцовство.
Этот обычай не был исключительно кавказским явлением, но именно здесь, на Кавказе, в XVIII-XIX вв. аталычество сохранялось довольно отчетливо, особенно у карачаевцев, балкарцев, адыгов и осетин. По мнению этнографов, этот обычай, зародившись в родовом обществе, со временем превратился в социальный институт в феодальном обществе.
Аталыческие связи, заключавшиеся главным образом по политическим соображениям, были характерной чертой быта народов Северо-Западного Кавказа. С помощью обычая отдавать своих детей на воспитание примиряли кровников, устанавливали связи, которые в народном сознании стояли наравне с кровными. О существовании института аталычества говорится в статьях адатов.
«Всякий имеет право принять в свой дом чужого мальчика на воспитание».4
«... у князей, старшин и узденей дети не воспитываются родителями, а по принятому обычаю отдаются на воспитание посторонним людям. Воспитатели называются аталыками...».3
Человек, избранный аталыком, нередко приезжал еще до рождения младенца в дом того, от которого получил согласие на воспитание будущего дитя, и ждал разрешения от бремени матери будущего воспитанника.
После этого, сделав приличествующее торжество в доме родителей ребенка, он возвращался к себе с новорожденным и воспитывал его до совершеннолетия. Аталык не брал на воспитание больше одного ребенка, а наиболее знатные воспитанники имели несколько аталыков и жили, переходя от одного к другому. Кормилицей новорожденного воспитанника, как правило, была жена аталыка, реже одна из его родственниц, которую специально приглашали для этой цели. Воспитание ребенка в семье аталыка, в принципе, не отличалось от воспитания в родительском доме. В соответствии с требованиями адата аталык должен был воспитывать ребенка с особой тщательностью, еще более трогательно, чем собственных детей.
Воспитанник оставался в доме приемных родителей до совершеннолетия, а иногда до женитьбы. Совершеннолетие для юноши наступало в 15-16 лет, когда он уже мог выполнять любую мужскую работу и мог вступать в брак. У карачаевцев по этому поводу собирали гостей со всего селения и резали барана (обычно после первого сенокоса юноши). У балкарцев по сведениям Л.И. Лаврова, собранным в селении Верхний Чегем, достижение юношами совершеннолетия отмечалось жертвоприношением у священного камня Аш-Тотур.
Девушки же становились совершеннолетними уже в 14 лет. Особых обрядов, связанных с этим, не сохранилось.
Именно по достижению этого возрастного рубежа, дети возвращались в родной дом. За все время, пока воспитанник находился в доме аталыка, родители видели его не более одного-двух раз. Причем они ничем не показывали своих чувств и даже делали вид, что не узнают ребенка: тот же зачастую действительно не знал, кому его привезли показать. После возвращения к законным родителям ребенку приходилось долго привыкать к родителям, братьям и сестрам. С семьей же аталыка у него навсегда сохранилась близость, приравниваемая адатом к кровной; при споре аталыка с отцом воспитанника последний принимал сторону своего аталыка.6
Вот что говорили адаты о связи аталыков и их семей с семьей воспитанника: «Сыновья воспитателя и питомец называются молочными братьями... Родство между молочными братьями считается священнее природного».7
Порядок передачи ребенка и его возвращения в родительский дом строго регламентируется адатом.
«В день передачи новорожденного или новорожденной аталыку отец делает пир, на который собирает всех своих родственников и кунаков.
Родители не должны видеться со своими детьми до окончания воспитания, термин которого полагается в 15 лет.
По достижении совершеннолетия аталык возвращает своего питомца в родительский дом и получает за воспитание награждение.
Родители могут также одарить аталыка своих детей до окончания воспитания».8
Княжеская этика требовала почитать аталыческие связи. Бий обязан был всячески помогать своему аталыку и даже его детям, своим молочным братьям и сестрам. В свою очередь, аталык при необходимости мог заменить отца воспитанника.
Из этого можно сделать вывод, что путем аталычества завязывались прочные родственные связи: воспитанники одаривали аталыков ценными подарками, родственные связи между ними считались священными.
Но не только семейство аталыка становилось родным воспитаннику, но и жители целого селения, общества и даже страны считали себя аталыками воспитанного между ними ребенка знатной фамилии.
Давние аталыческие связи существовали между карачаевцами и балкарцами, урусбиевцами. Аталыком Ислама Крымшамхалова был балкарец Исмаил Хубиев. По сведениям М.М. Ковалевского аталыком балкарского князя Измаила Урусбиева был Азамат, родом из Карачая. Он проводил экспедицию М.М. Ковалевского через перевал в Сванетию. В переписи населения Баксанского ущелья содержатся ценные сведения, указывающие на то, что значительная часть населения состояла из переселенцев с разных мест Кавказа. В их числе Мурзабек Тебуев, переселившийся из Карачая на Баксан по аталыческим связям с князем Ч. Урусбиевым. Этот факт указывает на особые связи между воспитателем и воспитанником, которые позволили аталыку переехать на жительство в селение своего питомца.
В том же документе подчеркивалось, что многие жители Баксана находились в аталыческих связях с фамилией Урусбиевых, которым по адату должны были платить определенные подати. Имевшие овец отдавали весной ягненка, а осенью - овцу. При выходе своих дочерей и сестер замуж они должны были отдавать князьям Урусбиевым из полученного калыма 20 рублей. К семьям, имевшим такие связи с Урусбиевыми, относились 51 фамилия - выходцы из разных мест Кавказа, поселившиеся на Баксане.
В начале XX в. Мисост Абаев писал, что балкарское аталычество не успело еще выйти из моды окончательно. Он приводит примеры аталыческих связей балкарских таубиев с карачаевцами, кабардинцами, осетинами и другими народами Кавказа.